В десятом году царствования в Персии Хозроя Нуширвана, вступившего на престол в 531 году по Р.Х., в правление Грузией сатрапа Арванда-Губнаба, тогда как в Иверии царствовал Гурам, родоначальник династии Багратидов (умер в 600г.), прибыл во Мцхета сын какого-то жреца-мага, язычник, именем Бгробандав. Он происходил из персидской деревни Арбукети, ему было тридцать лет от роду. Поселившись в Иверии, он стал трудами рук своих снискивать себе пропитание.
Видя благочестие множества живших во Мцхете христиан и искреннее служение их Господу Иисусу, Бгробандав полюбил веру истинную и обратился ко Христу всем сердцем. Он принял святое Крещение, в котором был наречен именем Евстафий. Затем он сочетался браком с христианкой и вел жизнь добродетельную.
Персы, жившие во Мцхете, однажды собрались совершать свой праздник очищения. Во время самого праздника они пришли к блаженному и сказали ему: "Что же ты не присоединяешься к нам и не исполняешь нашего закона?" Евстафий, услышав это, засмеялся и сказал: "Праздник ваш - праздник тьмы, и вы, совершающие его, так же темны и ничего не понимаете; я запечатлен печатью Господа нашего Иисуса Христа и совершаю теперь Его праздник; я избавлен уже от той темноты, в какую ввержены вы".
Услышав это от исповедника Христова, богопротивники ушли, во после своего праздника доложили начальнику мцхетской крепости: "В этом городе живет человек, который прежде был в нашей вере, а теперь не почтил с нами нашего праздника и даже осмеливался, поносить нашу веру, и этим хочет устрашить нас, говоря, что он христианин. Просим тебя, призови его к себе и расспроси обо всем, и суди его по данной тебе над этим городом власти".
Начальник крепости немедленно приказал одному воину отправиться к Евстафию с повелением явиться к нему. Евстафий, услышав приказ, вначале смутился духом и желал даже скрыться, но потом, раздумав, сказал: "Прежние друзья мои сделались мне врагами. Убоюсь ли людей? Пойду, встану пред лицом властелина и исповедую перед ним Христа, ибо знаю слова моего Господа, Который говорит в Евангелии: Всякого, кто исповедует Меня пред человеками, и Я исповедую пред Отцом Моим Небесным, а кто отвержется Меня пред человеками, отвергнусь того и Я пред Отцом Моим Небесным (Мф. 10; 32-33).
Затем, ознаменовав свое чело и грудь святым крестом, блаженный сказал: "Господь со мной", и пошел с воином к начальнику крепости. Тот сказал персам: "Вот видите, этот человек поносит нашу веру". Затем обратился к блаженному Евстафию: "Скажи мне, из какого ты села или города происходишь и какой веры держишься?" Святой отвечал ему "Я жил в персидском селе Арбукети, принадлежащем городу Ганракили. Отец мой был маг и меня приготовлял к тому же, но я никак не желал сего. Еще в Ганракили, где много христиан, у которых есть епископ и иереи, я познал, что вера христианская превосходит во всем нечестие персов. И вот теперь я верую во Христа и служу Ему".
Начальник крепости сказал святому мученику: "Никто не даст тебе служить твоему Христу, и, если добровольно не оставишь своего глумления над нашей верой, то великие мучения ожидают тебя". Святой Евстафий отвечал: "Не только уготованные тобой мучения я готов претерпеть из любви ко Христу, но и до смерти буду стоять за славу имени Его".
Начальник крепости, видя непоколебимость Евстафия и ревность его о Господе, подумав несколько, сказал: ''Если привяжем его к дереву или заключим в темницу, этим не сможем отвратить его от Христа. Лучше пошлем его в город Тифлис к Арванду-Губнабу, сатрапу карталинскому: один он имеет во всей Грузии власть миловать и казнить". Начальник крепости приказал двум воинам связать блаженного и отвести в Тифлис.
Те же персы, доносчики на святого, пришли вновь к начальнику крепости и сказали: "В городе есть еще люди, державшиеся прежде нашей веры, а теперь исповедующие веру христианскую. Прикажи и их отвести в Тифлис". Начальник крепости спросил: "Кто они такие?" Персы отвечали: "Одного зовут Губнак, другого Багдад, третьего Бурзо, четвертого Панагузнас, пятого Перозав, шестого Зарми и седьмого Стефан".
Начальник крепости немедленно призвал этих людей к себе и, не расспрашивая их о вере. велел связать и вместе с Евстафием представить к Тифлисскому сатрапу, которому написал следующее письмо: "Эти люди держались прежде нашей веры, но оставили ее и стали теперь христианами. Я задержал их и вот, связанных, представил к тебе, так как ты один имеешь власть судить их и выносить приговор".
Сатрап, прочитав письмо, спросил присланных к нему людей: "Кто вы такие и какой веры держитесь?" Каждый из них по очереди рассказал о своем происхождении, из какой он был деревни или города. Затем все вместе сказали в один голос: "Мы прежде держались безбожного персидского Зороастрова учения, но, когда переселились в Карталинию и познакомились с верой христианской, она понравилась нам. Мы приняли эту веру безотлагательно и теперь уже стали христианами; ибо вера христианская есть святая, блаженная и прекрасная, и никакая вера не может сравниться с ней".
Услышав их искренний ответ, судья пришел в ярость и приказал служителям беспощадно бить их по лицу, потом вывести их вон, на двор, обрить им головы, затем беспощадно бить их железными прутьями по спине, просверлить ноздри, наложить им тяжелые цепи на шеи и кандалы на ноги и посадить их в темницу. При этом мучитель сказал: "Если кто-нибудь из них исповедует закон наш, то освободите его и приведите немедленно ко мне. Я обогащу его и сделаю знаменитым во всей стране. А кто не примет веры нашей, умрет в темнице горькой смертью".
Услышав грозные слова сатрапа, Багдад и Панагузнас из страха отверглись Господа Иисуса и приняли зороастризм. Блаженные же Евстафий, Губнак, Бурзо, Перозав, Зарми и Стефан стояли твердо и непоколебимо в вере Христовой. Когда доложили сатрапу, что двое из узников отверглись Христа, то он обрадовался и приказал привести их к себе. Обласкав их и похвалив, он обещал щедро наградить их и отпустил на волю. Но обещанных им почестей и сокровищ так и не дал никогда, а только обманул несчастных отступников.
Святой Евстафий вместе с другими исповедниками был в темнице в цепях уже около шести месяцев, когда от персидского шаха к Арванду-Губнабу пришло приказание возвратиться в Персию. Тогда к сатрапу пришли Католикос Самуил II (581-587гг.), правитель Карталинии Григорий, Арбуб, главный старшина карталинский, другие вельможи страны и вся Грузинская знать и стали просить его: "Молим тебя, сатрап, выслушай нас, имеем к тебе одну просьбу". Сатрап сказал им: "Просите, что вам угодно, чтобы я сделал для вас". Те сказали ему: "Молим тебя, отпусти Мцхетских граждан, которых велел ты заключить в темницу за то, что они приняли христианство". Сатрап отвечал им: "Этих людей следовало бы предать смерти за то, что они стали христианами, но по просьбе вашей отпускаю их на волю". Патриарх и вельможи поблагодарили сатрапа, и он немедленно приказал освободить христиан.
Когда их вывели из темницы, каждый возвратился к себе домой. Некоторые из них по воле Божией скоро отошли в вечность исповедниками, другие же оставались в живых. Отступник от Христа Багдад, прожив еще немного, скончался горькой смертью. А несчастный Панагузназ окончил дни своей жизни в великой нищете, не имея ни пищи, ни одежды, ни крова в продолжение трех лет, и все это время провел в великой скорби и печали.

По прошествии трех лет в Грузию назначен был сатрапом Бежан-Бузмил, человек жестокий. В Тифлисе явились к нему Мцхетские персы, прежние доносчики на блаженного Евстафия. Они доложили ему, что в городе Мцхете есть два человека, Евстафий и Стефан, которые держались прежде их веры, а теперь отпали от нее и приняли закон христианский. "Прикажи немедленно взять их, - говорили персы, - так как ты один имеешь власть их судить".
Сатрап, услышав это, приказал двум воинам привести к себе блаженных Евстафия и Стефана. Когда воины объявили тем приказание сатрапа, исповедники отвечали: "Придем к вам, не убоимся ничего", и немедленно приготовились идти в Тифлис с воинами.
Святого Евстафия окружили члены его семьи, и он, обратившись к своим теще и супруге, сказал: "Я прощаюсь с вами навсегда, ибо вы не увидите меня более здесь. Не отвергнусь я Христа. Бога моего, не отпустят меня более живым, и смерть моя должна последовать в Тифлисе. Отсекут мне голову, тело же мое по Божией воле будет принесено сюда, во Мцхета, и предано земле". Сказав это, он простился со всеми своими близкими, облобызав каждого.
Евстафий и Стефан оградили себя крестным знамением и отправились в Тифлис. За ними с плачем и рыданием следовали их родственники и домашние. Когда- перешли реку и встали на площадке напротив храма святого креста Мцхетского, мученик Евстафий поднял руки к небу и сказал: "Господи, Господи, если удостоишь меня умереть ради святого Твоего имени, то не допусти, чтобы тело мое съедено было псами и истерзано птицами небесными. Повели, Владыко мой, чтобы тело мое принесено было сюда, во Мцхета, где принял я святое Крещение, и предано земле". Произнеся эти слова, блаженный Евстафий поклонился храму святого креста, простился со всеми провожавшими его и продолжил путь к Тифлису.
Достигнув города, воины явились к сатрапу, представили мучеников Христовых и сказали, указывая на них: "Вот эти самые люди - новые христиане Мцхетские". Бежан-Бузмил спросил Евстафия и Стефана: "Кто вы такие и какой веры держитесь?" При этих словах вельможи родом из Сирии встали со своих мест и сказали сатрапу: "Мы знаем этого Стефана, он из наших мест, родители, братья и сестры его христиане, и он рожден в христианстве". Услышав это, сатрап освободил Стефана из уважения к знавшим его вельможам. Затем Бежан-Бузмил спросил святого Евстафия: "Кто ты такой и какой ты веры?" Святой Евстафий отвечал ему так: "Если спрашиваешь меня, то слушай внимательно, я расскажу тебе все. Я выходец из Персии. Отец мой был маг, братья мои были также магами. Отец мой приготовлял и меня к тому же. Но я не любил отеческой веры, не хотел даже слышать о ней.
Переселившись в Грузию с моим отцом и со всем семейством, я сказал наконец сам себе: "Сравню я закон Христов с нашей верой и, что из них окажется лучше, то и приму всей душой". Днем отец мой учил меня волшебству, а ночью я тайком уходил в христианский храм и, входя внутрь, внимал службе. Молитва и пение христиан казались мне пением ангельским, и я слушал их с величайшим наслаждением.
Однажды, по обыкновению придя к храму, я не мог различить пения и вошел внутрь. Приблизился ко мне архидиакон Самуил, знающий хорошо закон Божий и Священное Писание, и спросил у меня: "Зачем ты вошел в храм?" Я отвечал: "Господин, ты знаешь, кто я такой. Не люблю я закона моих отцов и желаю, чтобы кто-нибудь подробно рассказал мне о верах иудейской и христианской и, какая из них окажется святой, ту возлюблю я всем сердцем и приму".
Тогда архидиакон Самуил отвечал мне: "Если желаешь узнать истину о двух верах, я расскажу тебе о них подробно, но изберешь ли ты истинную веру, зависит не только от тебя, но и от воли Господней". Я стал просить его и сказал: "Укажи и то, с какой из них согласиться и какую из них принять, и какую отвергнуть". Тогда архидиакон начал рассказ свой следующим образом, говоря: "Слушай внимательно! Веру персов, как ты знаешь, ненавидят сами же исповедующие ее и не желали бы иметь ее. Бог возлюбил христиан более иудеев".
Я опять стал просить Самуила: "Господине, не прогневайся, расскажи мне поподробнее, сколько было иудеев и кто такие христиане, которых возлюбил Бог". Тогда архидиакон отвечал так:
"Рассказ этот очень длинный, брат мой. Если усердно станешь слушать меня, то я без огорчения расскажу тебе все.
Был человек нескверный и боголюбезный из Халдейской страны, житель города Ура, имя ему Авраам. Однажды Господь явился ему во сне и сказал: "Выйди из этой страны в землю, которую Я укажу тебе. Я произведу от тебя великий народ" (Быт. 12; 1-2). Авраам поверил словам Господа и сказал Ему: "Да будет на мне, Господи, воля Твоя святая".
И вышел он из земли Халдейской, достиг города Харрана, лежащего на северо-востоке от Месопотамии близ реки Евфрата, Он пришел туда, имея спутником Ангела, и поселился там по приказанию Божию. Затем Авраам оставил это место, и привел его Ангел в землю Ханаанскую, где поселился он близ Хеврона, и тут у Авраама родился сын Исаак, а у Исаака родился сын Иаков, а у Иакова двенадцать сыновей.
Бог приказал Аврааму обрезывать всех детей мужского дола в знамение завета между семенем его и Богом. И расплодилось, и умножилось семя Авраама. Прямые наследники Авраама - народ еврейский, любимый Богом. Подобно тому, как отец любит своих чад, так и они были возлюблены Богом.
По умножении народа Божьего, Господь сошел на вершину горы Синай и Своим перстом начертал на каменных скрижалях заповеди. Вот они:
1. Я Господь Бог твой, да не будет у тебя богов иных, кроме Меня.
2. Не сотвори себе кумира и всякого подобия того, что на небе вверху, того, что на земле внизу, и того, что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им.
3. Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно.
4. Помни день субботний, чтобы святить его: шесть дней работай и делай всякие дела твои, а седьмой день - суббота Господу Богу твоему.
5. Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, да будешь долголетен на земле.
6. Не убей.
7. Не прелюбодействуй.
8. Не укради.
9. Не лжесвидетельствуй.
10. Не пожелай жены ближнего твоего, не пожелай дому его, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего принадлежащего ему (*2).
Бог дал каменные скрижали с этими заповедями рабу Своему Моисею, и тот прочитал весь закон народу израильскому.
Народ стал исполнять все повеленное с величайшим старанием, и Господь был посреди них. Тогда собрались иноплеменники и напали на израильтян, но Господь рукой Иисуса Навина поразил их и предал во власть избранного Своего народа землю Ханаанскую, обещанную Им Аврааму и потомкам его.
Через несколько веков народ израильский захотел иметь У себя царя. И дал им Господь по просьбе их царя и устроил у них порядок правления. По прошествии некоторого времени этот избранный царь был убит в сражении с иноплеменниками, потому что не надеялся на Бога, а надеялся на свою силу. Затем принял царство Давид, коему наследовал сын его Соломон.
После них народ начал явно отступать от истинного Бога и поклоняться бездушным идолам. Бог воздвигал пророков, которые проповедовали, что не должно оставлять Живого Бога и служить бездушным истуканам. "Вот, - говорили они, - Господь пошлет на вас меч, смерть и плен и истребит вас с лица земли". Но, несмотря на все усилия их, народ израильский не внимал им и не слушал их. Самих пророков преследовали, изгоняли, а иных и убивали беспощадно.
Господь наконец послал Сына Своего Единородного, Который вселился в чистую утробу Девы и принял от Нее плоть, и вочеловечился от Святой Девы Марии. Но Божество не поглотилось человечеством, и человечество не слилось с Божеством и не уничтожилось. Тайна соединения Божества с человечеством есть тайна великая и непостижимая! А вочеловечился Сын Божий, Господь Иисус Христос, для того, чтобы обратить Израиля и всех людей к Богу Живому.
По человечеству Он принял крещение в Иордане от рук св. Иоанна Крестителя, раба и предвозвестника Своего, и когда выходил из воды, открылись небеса и Святой Дух в виде голубя нисшел на Него, и был слышан с неба голос от Бога Отца: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3; 17).
Затем Самуил подробно рассказал о земной жизни и чудесах Иисуса Христа, Его страдании и смерти, которую Он принял от богоотступного народа еврейского, о воскресении и вознесении на небо, о сошествии Святого Духа на апостолов, чудесном распространении христианской веры и о перемене, какую она произвела в людях. Архидиакон рассказал и о судьбе евреев, рассеянных по всему миру.
Когда, - продолжал Евстафий, - я узнал подробно от архидиакона Самуила обо всем этом и о том, что случилось после с иудеями и христианами, то уверовал в Бога Безначального и в Единородного Сына Его Иисуса Христа, и Святого Его Духа. Я крестился во имя Пресвятой Троицы, и теперь никто не может отвратить меня от Господа Иисуса. До последнего моего издыхания буду Ему верен, а о законе моих предков не хочу, да и стыдно мне говорить.
Ибо могу ли оставить Творца всех и кланяться Его творению? Не будет этого никогда! Не солнце, луна и звезды суть боги, но Бог создал солнце, чтобы оно светило днем, а луну и звезды—чтобы они сияли во тьме ночной. Видишь, что они не боги? Бог повелит облакам покрыть солнце, и тогда оно не дает более света, так же бывает с луной и звездами, И огонь не есть божество. Ибо его зажигает человек и человек угашает. Видишь, что человек-властелин огня? Огонь может сжечь почти все, но когда человек поливает его водой, он немедленно затухает и уничтожается. Видишь, что огонь не божество, а творение? Он дан Богом человеку, чтобы человек им пользовался.
Прежде народ пребывал в безбожии и в беззаконии» не зная даже кровных своих родных, и жил подобно бессловесным животным. А теперь благодатью Божией, с того времени, как люди были просвещены святым Крещением и открыты стали заповеди Христовы, уничтожилось прежнее безобразие и бесчинство.
Но молю Тебя, Господи Иисусе Христе, - возведя очи К небу, сказал праведник, - даруй, чтобы тело мое предано было земле во Мцхете, где принял я святое Крещение от Католикоса Самуила!(*3) От сего времени никто не разлучит меня от любви Твоей и веры истинной, от желания прийти к Тебе. Ибо, скажу с апостолом: ни страдания, ни биения, ни узы темничные, ни меч, ни смерть телесная - ничто не разлучит меня от любви Твоей, Христе Пресладкий!"
Тогда сатрап Бузмил сказал ему: "Сын мой, Евстафий, послушай меня, не сокращай ради веры во Христа дней своей жизни, не оставляй жену свою вдовой и сиротами детей твоих и не разлучайся со своими родными в этой жизни".
Святой отвечал: "Правитель, бывший раньше тебя, мучил меня жестоко, и я не повиновался ему, неужели теперь послушаю тебя?"
Услышав эти слова, сатрап понял, что невозможно поколебать страстотерпца никакими ласками и никакими угрозами и отвратить его от христианства. Поэтому сатрап приказал заключить святого в темницу и тайно отсечь ему голову, чтобы христиане, узнав об этом, не воздали его телу почестей- И велел после этого вывезти его тело и бросить за городом на съедение зверям и птицам небесным.

Получив такое приказание, слуги вывели мученика Христова и повели его в темницу, чтобы исполнить над ним приговор властелина. В темнице мученик обратился с просьбой к воинам, говоря: "Братья мои, я нахожусь уже в ваших руках. Прошу вас только об одном: дайте мне несколько времени, чтобы помолиться Богу моему". Воины позволили. Тогда он преклонил колена, возвел очи к небу и произнес следующую молитву.
"Господи Боже Вседержителю, хотящий спастись всем человекам, уповающим всем сердцем на пресвятое Твое имя! Ты услышал молитву прежде пострадавших мучеников, убиенных мечами иудеев, и тех, которые ради имени Твоего ввержены были во время страшного холода в озеро и умерли, пребыв верными Тебе, и сожженных огнем, и за исповедание имени Твоего брошенных на растерзание и съедение зверям, наследовавших обещанные Тобой вечные блага! Даруй мне, Господи, быть участником их небесной радости, удостоивший меня ради всесвятого Твоего имени в последнее время быть также мучеником!
Ты знаешь, Владыко Господи, Боже мой, Иисусе Христе, что пресвятому Твоему имени не предпочел я ни отца, ни мать, ни братьев, ни семейство, ни родных и близких. Тебя только одного. Господа моего, возлюбил всем сердцем и всей душой моей и ради имени Твоего полагаю голову мою. Владыко мой, прошу еще и молю Твою благость, чтобы тело мое не осталось здесь в Тифлисе, но чтобы оно предано было земле во святом граде Мцхете (*4), где Ты открылся мне. И да источают по Твоей милости кости мои благодатные исцеления всем притекающим к ним во славу всесвятого Твоего имени!"
Страстотерпец услышал свыше голос: "Ничем не будешь умален от прежних мучеников; ни благодатью, ни исцелениями; о своем теле не заботься, но будет так, как ты просишь". Услышав этот голос, блаженный мученик возрадовался духом и благодарил Бога.
По окончании молитвы он обратился к слугам сатрапа и сказал: "Теперь я готов, исполните надо мной повеленное вам". Воины колебались, убивать ли святого Евстафия. Но один из них сказал: "Погибнем мы все, если он останется в живых". Тогда отсекли честную главу добропобедному мученику Христову, в 589 году, 29 июля.
Ночью воины вынесли его тело за город и бросили на поле. Некоторые христиане узнали, где бросили тело страстотерпца, подняли его и с осторожностью тайно перевезли во Мцхета. Там христиане сообщили об этом Стефану, и тот доложил обо всем случившемся Католикосу Самуилу. Первосвятитель был рад принять великое сокровище - мощи мученика Христова. С великой честью он предал их земле под престолом патриаршего Мцхетского собора, освященного в честь двенадцати апостолов, где они доныне источают исцеления.
Мученические подвиги и чудеса, бывшие от мощей святого Евстафия, послужили Католикосу Самуилу II основанием для того, чтобы причислить мученика к лику святых и установить празднование его памяти в день его кончины (*5), в честь и славу Вседержавной Троицы, Отца и Сына, и Святого Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Молитва святому мученику Евстафию Мцхетскому

О непоколебимое утверждение Церкве Иверския и утешение многоскорбныя души моея, славный мучениче Христов Евстафие, моли о мне Господа нашего Иисуса Христа, да ходатайством твоим сподобит мя лицезрети Его и вечно славословити пречестное и великолепое имя Его, со Безначальным Его Отцем и Пресвятым и Благим, и Животворящим Его Духом во веки веков. Аминь.

INDEX

Дополнение:

Нашествие на Грузию иранского шаха Ага-Магомет-Хана в 1795 году.

О том, как зверствовали мусульмане в Иверии, можно получить представление по запискам очевидца—армянина Артемия (*6) Араратского:
...В деревне Мартгопе (Марткофи - Б.С.), которой жители все разбежались, остановились мы провести ночь и на другой день дошли до деревни Лило, но И здесь не нашли ни одной живой души, только тела убитых, ибо персияне доходили и до сего места. Чем далее шли мы к Тифлису, тем более видели повсюду убитых. В Лило также мы ночевали и к вечеру третьего дня вошли в предместье Авлабар, которое персиянами было все выжжено. Предполагали переправиться чрез реку Куру прямо в Тифлис, но мост на оной персиянами, на возвратном пути их, также был сожжен из предосторожности, чтоб не быть тревожимыми с тылу... С вечера помышляя единственно об отыскании убежища и сохранении себя от столь вероятной опасности быть убитыми, мы не могли заниматься пожаром города; но на утро, прийдя к реке, увидели, что Тифлис почти во всех местах дымился.
...На другой день решились мы идти в Тифлис через Гартискар, несмотря на всю опасность сего места, где и в мирное время всегда водились разбойники. По дороге вздумал я отстать от моих товарищей, с тем, чтобы дождаться разбойников, которые для своей пользы, конечно, не допустят меня умереть с голода, отвезут к себе и продадут какому-нибудь армянину; а как я человек грамотный, то надеялся, что и везде мне будет хорошо. Между телами убитых я сидел целый день; наступила ночь, а потом утро, но, как нарочно, не наехал на меня никто. Между тем, пред полуднем увидел я толпу людей, бегущих со стороны Тифлиса. Они спросили, что я тут делаю. "Хочу идти в Тифлис",—отвечал я. Но они советовали мне следовать с ними в Душети и Ананури, куда укрылись Тифлисские жители, говоря, что они сами хотели посмотреть жилища свои и полюбопытствовать, что в Тифлисе делается; но узнали, что шах опять воротился и приближается к сему месту. Я отказался от их предложения потому, что от них не достал бы ни куска хлеба; в Тифлисе же надеялся я найти в садах какие-нибудь фрукты и находил для себя гораздо полезнее попасться в руки разбойников или персиан, нежели следовать за ними.
Перешел дорогу сию, почти все по трупам, и, пришед в Тифлис чрез Тапитагские ворота, я еще более ужаснулся, увидев даже женщин и младенцев посеченных мечом неприятеля повсеместно, не говоря уже о мужчинах, коих в одной башне нашел я на глазомер около тысячи трупов. Шах, по выходе из Тифлиса в обратный путь, не дошел еще до Ганджи и был от Тифлиса не далее трех суток ходу, как я пришел в оный. Бродя по городу, даже до Ганджинских ворот, я не встретился ни с одним живым человеком, кроме некоторых измученных стариков, коих неприятели, допрашивая, где есть у них богатства или деньги, делали над ними различные тиранства. Город почти весь был выжжен, и еще дымился, а воздух от гниющих трупов, по жаркому времени, был совершенно несносен и даже заразителен. Сие ужасное зрелище остановило меня. Я не имел ни сил, ни духу пройти за город, за Ганджинские ворота на Сейдабатскую дорогу в Керцанис, где думал я найти плодов и посмотреть место сражения, и принужден был в тот же день выйти из него на прежнюю дорогу, где, по крайней мере, мог я отыскать себе в пищу хотя траву...

(*1) 11 августа по н. ст.
Это житие составлено автором в Иверии летом 1871 года, по одному древнему рукописному Синаксарию грузинских святых, относящемуся к концу XVI века.
(*2) См. Исх. 20: 1-17.
(*3) Видно, что мученик Христов принял оглашение от Самуила, когда он был еще архидиаконом, а святое Крещение - когда Самуил был уже Патриархом Иверским.
(*4) Прежде кончины своей мученик просил Стефана, о котором упоминалось выше, чтобы после смерти погребли его во Мцхете.
(*5) День его памяти начали отмечать в царствование Гурама, в 590 г. по Р.Х.
(*6) См. "Жизнь Артемия Араратского, уроженца села Вагаршапат близ горы Арарат". Часть II, СПб., 1813, стр.38-41.